С 22 по 24 апреля в Москве прошел всероссийский форум "Интеллектуальная собственность XXI век", организованный при участии Государственной Думы и Торгово-промышленной палаты. В программе форума тематические заседания, посвященные авторскому праву, патентам, ноу-хау, и прочим видам "интеллектуальной собственности".

Своими мыслями на тему правового регулирования Интернета делится советник председателя подкомитета по экономике и инновациям в сфере профессионального искусства и интеллектуальной деятельности Комитета Государственной Думы РФ по культуре Анатолий Семенов.

- Анатолий Вячеславович, вы координируете одну из тематических секций форума под названием "Современные подходы правового регулирования цифрового пространства". А какие они вообще, современные подходы? То есть, какие вообще тенденции в этой сфере, есть ли что-то отличное от "все запретить"?

- Чтобы поговорить о современных подходах, стоит немного упомянуть о привычных.

Как известно, любая сложная проблема имеет простое и неправильное решение. В недавнем общении 8 апреля с партией "Единая Россия" Дмитрий Анатольевич Медведев заметил, что Интернет и авторское право — вещи несовместные. Как гений и злодейство, добавил бы я...

Признание тем более важное, если вспомнить, что именно действующий Президент вносил в Государственную Думу 4-ю часть Гражданского Кодекса, регулирующую в том числе то самое авторское право. И свидетельствует оно о тяжких раздумьях — сохранить Интернет, какой он есть, или "пусть сгинет мир — да восторжествует закон".

Типичным примером несовременного подхода является известная история с попыткой ввести во Франции (да и во всем Евросоюзе) правило отключения от Интернета за скачивание музыки из сети без согласия правообладателей. Буквально на днях Парламент Франции отклонил эту инициативу своего президента Саркози.

Однако стоит отметить, что и наш законодатель не сидит сложа руки. Да и не только законодатель — наделавшее столько шуму Совместное Постановление Пленумов Высшего Арбитражного и Верховного Судов, которое намеревалось ввести безвиновноую ответственность за нарушение авторских и смежных прав, было смягчено буквально в последнюю минуту — из него исчезло упоминание возможности наложения компенсации на без вины виноватого пользователя — от 10000 до 5 миллионов рублей...

Что же касается современных подходов, то, каким странным это не покажется, все новое — это хорошо забытое старое. Для нахождения "новых" путей часто приходится возвращаться к истокам некоего института, отчищать его от наслоившейся с годами юридической шелухи, принятой "во славу красоты юридической конструкции" и вновь и вновь задаваться извечным вопросом любого уважающего себя детектива — "кому это выгодно"?

В результате этих изысканий каждый беспристрастный исследователь неизбежно приходит к выводу, что существующие правовые конструкции утратили всякую связь с теми, кого изначально они должны были бы защищать — а именно с авторами и прочими физическими лицами, чьим творческим трудом непосредственно и создается нечто, достойное охраны.

Увы, следует признать, что весь пафос авторского и смежного права сейчас направлен исключительно на защиту тех, кто скупает авторские права и занимается их последующей коммерциализацией. А автору оставили сомнительное удовольствие по умолчанию уподобляться известному образу из сказки Пушкина — "Здесь Царь Кащей над златом чахнет". Ибо по нынешнему законодательству никто и ничто не может сделать с произведением без согласия правообладателя (в скобочках — автора), причем даже в том случае, если он вовсе даже и не против этого!

Дело в том, что если даже автор и захочет сейчас выйти из этого навязанного печального образа, то у него для этого просто нет никаких юридических средств! Ибо он не может разрешить использование по умолчанию всем желающим, поскольку по умолчанию у нас все запрещено — "отсутствие запрета не считается согласием (разрешением)" — статья 1229 ГК РФ. И по действующему законодательству он вынужден заключать с каждым потенциальным пользователем лицензионный договор! Собственно именно это до сих пор держит все наши публичные библиотеки в 19-м веке — им запрещено оцифровывать свои архивы, защищенные авторским правом.

А между тем Интернет создал совершенно новый институт. Он дал людям возможность объединятся не по месту жительства, а по интересам и вкусам, что со всей очевидностью проявляется в капитализации всевозможных социальных сетей. Но если брать за основу все тот же критерий капитализации, то мы заметим, что самыми дорогими являются даже не социальные сети. И даже не продавцы контента — произведений различных авторов и исполнителей.

Главными в Интернете являются поисковики. И причина вполне очевидна. Интернет настолько снизил издержки по размещению и донесению до всеобщего сведения, что читатель и писатель вдруг поменялись в нем местами. Нет более редкости писателя — "один для многих". Наоборот, есть peer-to-peer, P2P — равный-с-равным. Налицо перепроизводство разнообразия, избыток предложения контента, невозможность не то, что прочитать целиком, но даже просто узнать о самом существовании некоего автора и его произведения. Что еще более подстегивается легкостью модификации оригинального произведения с помощью современного компьютерного инструментария — вспомните пресловутый UGC — user generated content, т.е. "произведения, созданные читателями-пользователями", т.е. людьми, чья ролевая функция в привычном мироздании была априори "молчать и внимать". Что, на мой взгляд, является протестно-защитной реакцией на перепроизводство и отсутствие удобной навигации в изобилии контента.

Тем самым мы с неизбежностью приходим к выводу, что привычная структура взаимодействия творцов со своими поклонниками через систему селекции и донесения в виде различного рода монополистов-дистрибьюторов контента со стандартизованными бизнес-моделями безнадежно устарела.

И, следовательно, говоря о современных подходах правового регулирования цифрового пространства, следует опять спросить себя — что мы хотим сохранить? Что мы хотим развивать и поощрять? Кто играет в достижении этих целей ключевую роль? Как стимулировать эти ключевые фигуры с минимальными издержками для общества, памятуя о 44-й статье Конституции РФ о свободе творчества и всеобщем праве на доступ к культурным ценностям?

Собственно, именно об этом мы планируем поговорить тематической секции Форума "Интеллектуальная собственность — XXI век" под названием "Современные подходы правового регулирования цифрового пространства".

- Удаление "безвиновной ответственности из проекта постановления Верховного и Высшего Арбитражного судов — это единственное послабление, или были исключены какие-то еще непопулярные пункты?

- Из тех, что касались Интернета, пожалуй да.

- В Гражданском кодексе содержится общая норма о том, что автор вправе разрешать или запрещать использовать свое произведение любым способом. Может быть, этого достаточно для того, чтобы обосновать существование "свободных лицензий" и вообще способов свободного использования произведений?

- Как я уже говорил, необходимо прямое закрепление в законе права по умолчанию разрешать использование. Ибо это уродство — "отсутствие запрета не считается согласием (разрешением)" на самом деле в полном соответствии с принципом диспозитивности должно быть дополнено контртезой "отсутствие согласия не считается запретом".

Другой вопрос, что это само по себе это паллиатив. Ибо настоящее решение состоит в том, чтобы в полном соответствии с Бернской конвенцией ограничить исключительное право в сетях массового доступа (к коим вскорости присоединится и радио с телевидением и прочими привычными медиями), оставив только право на вознаграждение, убрав в принципе иллюзорный рудимент в виде правомочий разрешать и запрещать, как противоречащие Конституции (ст. 44 — право на доступ к культурным ценностям). Поэтому пафос текущего момента состоит лишь в том, как это сделать единообразно и недискриминационно.

- В свое время Рунет лихорадило из-за проекта поправок в Гражданский кодекс, ограничивающих случаи копирования для личных целей "необходимостью", а также исключающих освобождение от ответственности за обход технических средств защиты от копирования. Недавно против этих поправок протестовало Минсвязи. В каком состоянии они сейчас, и когда их собираются принимать в третьем чтении?

- На данный момент они успешно прошли второе чтение, что формально исключает возможность внесения каких-либо смысловых поправок, кроме редакторской правки. Однако следующий шаг — третье чтение — пока не анонсирован.

Я не исключаю, что во многом эта задержка была вызвана единодушным протестом интернет-сообщества против этих "новелл", подвешивающих дамоклов меч над каждым пользователем. И может быть это понял и сам Президент, который им также является. Ибо настаивать на искоренении правового нигилизма, допуская произвольное применение закона (а оно неизбежно при столь размытых формулировках, на что указывало в том числе и правовое управление Государственной Думы), довольно сложно.

- Какие вообще законодательные инициативы по внесению поправок в четвертую часть ГК сейчас оформлены в виде законопроектов?

- Четвертая часть, несмотря на утверждение Дмитрия Анатольевича, все-таки была и остается некой "священной коровой", право занести нож над которой есть только у Совета по кодификации законодательства, что по большей части означает мнение Центра Частного Права при Президенте РФ (разработчиков 4-й части ГК) и собственно самого Президента и его ГПУ — Главного правового управления в лице Л.И.Брычевой.

В этой ситуации ничего, кроме чисто косметических правок в ГК на сегодняшний день не допускалось под тезисом "пусть накопится судебная практика", и из-за боязни повторного согласования текста 4-й части ГК с переговорщиками по ВТО в случае внесения туда существенных корректив.

Так что, пожалуй, правительственный законопроект о внесении поправок в 4-ю часть в связи со вступлением в ВТО — это самая существенная инициатива, о которой имеет смысл говорить серьезно.